“Психологическая топология” - так ММ называет то здание, которое должно быть построено в его лекциях. Особый топос, в котором развертывается душевный путь, существует как бы в другой реальности. Там “живут особые поля или органы, невидимые нами, органы нашей мысли, наших чувств - в той мере, в какой они проработаны через какие-то структуры. И прежде всего через структуру произведения” (стр.317).
Создание произведения - отделенная от нашей жизни работа противопоставляется общественным вещам, институциям, у которых другая материя, другой ритм. “А в произведении - там нет точки времени или пространства, которую мы могли бы произвольно выбрать. Значит, мы сталкиваемся с такими ситуациями, когда какие-то вещи, пока условно называемые мною произведениями, живут своей собственной жизнью, такой, что наше участие в них создает в нас ритм и материю нашего собственного тела или тела нашего опыта” (стр.318). Систему запретов, действующих в произведении, “в нашем интуитивном языке мы называем судьбой” (стр.318).
“Существование некоторых вещей есть существование, держащееся на гребне волны усилия. Волна усилия несет существование чего-то во времени и в длительности, но мы, будучи ограниченными психическими существами, видим длительность и не видим поддерживающую ее волну” (стр.318). Это относится к важным вещам - истина, красота, добродетель существуют именно так, “в каждый данный момент питаются и непрерывно воспроизводятся возрождаемым и непрерывно заново проделываемым усилием” (стр.318).
Пруст четко различает произвольное “наблюдение” и “впечатление”, как прорастание личного корня символа в ткань индивидуального сознания. Умножение наблюдений само по себе не приводит к пониманию смысла, образуя дурную бесконечность.
“Наша привычка состоит в том, что мы получаем впечатление, переживаем что-то и из переживаний извлекаем знание. ... А у Пруста скрыт такой постулат: не поняв (в других случаях он говорит - не создав), мы не можем пережить. Нечто не было даже пережито, потому что не было понято” (стр.320). “Кстати, то, что Пруст называет прошлым, в этом смысле есть резервуар, набитый неслучившимися переживаниями” (стр.321).
Случившееся переживание существует на волне индивидуального усилия, является актом когитального сознания. Этот слой сознания отличается “от всех других - обобщаемых, сообщаемых, передаваемых другим, коммуницируемых в плоскости наблюдения” (стр.321). Наблюдаемое одинаково для всех и всюду, а переживание строго индивидуально. Часто эрудиция, как накопление наблюдений без труда и мужества посмотреть в лицо жизни, есть бегство от жизни. “И сколько людей на этом останавливаются, ... ничего не извлекая из своего впечатления, стареют, бесполезные и неудовлетворенные” (стр.322). Еще стоики знали, “что если удовольствие переживается целиком, можно и умереть. И не зависеть от надежды, что завтра мы еще раз вкусно поедим, вкусно посмотрим или вкусно переживем” (стр.323).
Людей, которые ничего не извлекают из своего впечатления, Пруст называет “холостяками искусства”.
“Мы имеем дело со значениями, которых нет, если их не извлечь, содержание которых неотделимо от акта их извлечения - они возникают, созидаются и повторяются в самом акте извлечения” (стр.323, стр.324). Здесь есть связь с темой воображения. “Я говорил вам, что называется первичным воображением или прото-воображением: мы воображаем вещи, видимая реальность которых держится только силой Слова. С этим протовоображением я связывал то, что называл произведениями или производящими структурами” (стр.324). При работе с такими вещами “радикально иначе стоит вопрос соотношения выражения и выражаемого. Соотношения мысли выражаемой и ее выражения, слова. ... Мы имеем дело с такими мыслями, которые сами узнаем, когда они открываются и складываются в качестве мыслей в поле того, что задается нам начавшимся выражением, когда мы сами имеем в своем сознании состояние мысли, как бы рефлективно отразившееся от структуры слов. In actu. Я приводил вам Малларме: когда я пишу, я узнаю, что я хотел написать. На языке Пруста это звучит так: чтобы узнать, что я думаю, надо прийти в движение, и это движение есть движение выражения, которому выражаемое не предшествует. В этом смысле - в начале было Слово” (стр.324).
Движение, действие - и есть законченная мысль, о которой действующий человек может знать мало. Процесс оптимизации поведения лишь частично контролируется сознанием.
В связи с моментом знания ММ переходит к незнанию в любви, как сущности ревности. Мы неспособны охватить все точки пространства и времени жизни, в которых находится предмет любви. Предмет любви ускользает, и это вызывает влюбленность. “То есть любовь рождается из разверзшейся бездны незнания и ускользания, незнания того, чем она занята, почему не может прийти, где она будет. ... Развязывающая любовь. А потом она развивается уже по законам кристаллизации, и траектория ее, в том числе вся траектория судьбы, есть силовые линии кристаллизации” (стр.325).
“Обман - разновидность ускользания” (стр.325). Накапливаются факты, но их добавление не приводит к пониманию ситуации. В некоторый момент нужно сказать: “но...”. Куча мышей не дает слона - смысл “слон” по-прежнему скрыт. Где же выход? Выход - вбок. Не вперед в последовательность и добавление впечатлений, а - вбок. И это называется изобретением страданий” (стр.326).
ММ говорит, что “изобретение страданий” - это не из области умозрительного, “в действительности речь идет не о познании в обычном смысле слова, не об умозрении, а именно о той нашей сознательной жизни, которую можно называть даже не сознанием, но сознательным бытием, и которая есть наша судьба, реальная жизнь, никоим образом не отделимая ни от каких актов познания. Или, иными словами, мы имеем дело с такими актами познания, которые есть часть нашей жизни” (стр.327).
“Изобретение страдания” (в отличие от “испытывать страдания”) есть изобретение структуры, как органа видения реальности. Восприятие через этот орган держится только силой Слова. А сам орган, как инструмент видения, исчезает сразу же. Нельзя увидеть то же еще раз. Но увиденное - есть настоящая реальность. ММ говорит еще, что изобретаемая структура , как орган видения, “компонуется из особого рода изображений, которые не имеют предмета изображения вне себя, а являются изображениями, которые в данном случае индуцируют состояния видения реальности” (стр.327).
Слово “изобретение” в этом тексте “означает момент или акт перепада нашего сознания в другой режим. Выход из последовательности - не важно - страданий или последовательности наблюдений, ведь и в том, и в другом случае - это просто добавление одной мыши к другой, к тысячной, но из мышей не сложишь слона...” (стр.328).
Чтобы свершиться как человеку (или освободиться, что одно и то же), нужно “совершить такое действие, которое не является стихийно индуцированным переплетением независимых цепей причин и следствий” (стр.328, стр.329). Нужно остановить этот поток. “А поток я смогу остановить, если соберу всю свою жизнь” (стр.329). Но моя жизнь определяется множеством процессов, бывших ранее и современных, в том числе и очень пространственно и во времени удаленных. “Может ли человек, это конечное существо, совершающее все свои акты в заданное время и в ограниченном пространстве, собрать бесконечность? Сопоставима ли разрешающая способность человеческого действия с тем объемом информации или с тем числом точек пространства и времени, которые нужно пройти, охватить и собрать? “ (стр.329). Случай может помочь, и все сплетется иначе.
Наш контакт с миром “ограничен конечной видимостью нашего опыта. Мы завершаем опыт в определенное время, у нас нет бесконечного времени и пространства на бесконечный опыт. Вот я что-то сейчас говорю, а где-то, в какой-то книге есть полученное кем-то знание, существенное для того, чтобы мы поняли то, о чем я говорю. Но ведь мы не читаем все книги. Мы не можем этого сделать. Нечитание всех книг - это частный случай непрохождения всех мест” (стр.330). И контакт с нужной книгой - случаен.
С некоторого времени радикально изменилось соотношение индивидуального опыта и “знания”, получаемого (предъявляемого) в пользу получаемого «знания». Информатизация всех сфер человеческой деятельности, Интернет...
Нужно быть героем, чтобы выйти из цепочки, предписывающей поступки. “Но Гамлет, как я говорил вам, - герой. А герой тот, кто совершает не то действие, которое уже записано сцеплением причинных цепей, а действие, в начало которого он становится сам. Ему не подходит просто автоматически выполнить записанный ход. Он хочет понять смысл” (стр.330). И помогает ему преодолеть ограниченность своих возможностей изобретенная структура - трагедия в трагедии, которую ставит Гамлет. Собственно, эта трагедия есть метафора. “Метафора есть выпадение из последовательности” (стр.331). Она “может порождать в нас смыслы, как если бы все пространство было пройдено. Пространство расположения смыслов” (стр.331). В метафоре Гамлет выбирает свое действие.
ММ формулирует постулаты - правила нашего взгляда на сознательную жизнь и на то, как опыт этой жизни записан в литературном тексте. “Постулат следующий: в каком-то смысле мы можем утверждать, что истина всегда уже есть. В любой данный момент истина относительно нас в каком-то смысле уже есть и вокруг нас расположена. Но она не есть то, к чему мы приходим путем прогрессивного движения в какой-то последовательности... И второй постулат: в расположившихся точках истины всегда есть такая точка, в которой [так в тексте] мы не можем прийти прямо, простым продолжением нашего движения, простым продолжением того, что мы знаем, что мы сейчас видим, добавлением одного видимого к другому видимому. ... Мы чаще всего, говоря словами Пруста, проходим мимо истины” (стр.331, стр.332).
В точку понимания прийти “мы можем лишь по кривой, выйдя в другое измерение, которое открывается тем, что мы делаем с собой сами. ... И когда мы говорим “произведение” - это лишь средство такого делания. Преобразования и изменения себя. Ибо только изменившись или перевернувшись, мы можем достичь той точки, которой не могли достичь прямо. Кстати, это одно из топологических правил, или правил связности” (стр.332).
Поиск изобретательских идей в технике продуктивен, если изобретатель перестраивает свою систему ограничений пространства решений. Есть некоторые эффективные приемы такой перестройки.
Третий постулат касается связности: “всегда должна быть остановка, которая не задана однородным содержанием впечатлений. ... Само по себе материальное содержание не указывает мне на то место, где я могу остановиться в последовательном потоке своих впечатлений, переживаний или восприятий. Более того, эти точки фактически бесконечны по сравнению со мною и в этом смысле неохватны моим эмпирическим движением. Следовательно, я должен изобретать, или переворачиваться. Преобразовав себя, я достигну точки” (стр.333). Но не всегда понимание возможно. Иногда “мы хотим, будучи влюбленными, выйти в такую точку понимания и переживания, в которой можно быть, лишь не будучи влюбленным. Если мы в ней - мы уже любим. А если мы любим, то мы не в ней” (стр.333).
БИГЛОВ Ю.Ш. КОНСПЕКТ ЛЕКЦИЙ О ПРУСТЕ МЕРАБА МАМАРДАШВИЛИ
С ЗАМЕТКАМИ ЧИТАТЕЛЯ, ИСПОВЕДУЮЩЕГО
ДЕЯТЕЛЬНЫЙ ПЕССИМИЗМ г.Белгород, 2000г.
