Существуют ограничения на наши возможности представления, восприятия, возможности двигаться в пространстве опыта. “Такого рода ограничения я метафорически называл психологической топологией” (стр.412). Часть таких ограничений представлена понятием о метафизической апостериори - неразложимом элементе сознания, образованном сращиванием метафизического желания или верования с случайно выбранной фигурой удовлетворения желания. Метафизическое апостериори необратимо ограничивает последующий опыт индивида. Метафизическое апостериори разрушается забвением, пассивным процессом времени.
“Под утраченным временем имеется в виду несводимый элемент, - хотя он и локализовался на Альбертине, но не сводим к ней до конца” (стр.413). Этот элемент - в моем сознании. Альбертина забыта, и душа героя обеднела. Но возможно переключение желания на другой предмет, который вспучится и в качестве фигуры примет то (в моем сознании), что ранее было замкнуто на Альбертину, хотя и не сводилось к ней. Так может длиться состояние, и только так оно может длиться. В переключении живет общая часть душевного состояния, связанного с желанием. Ничто не может длиться, если не становится общим. Ведь и прежний предмет через минуту уже другой.
ММ различает несовершенные артефакты, связанные с движением желания, и совершенные артефакты. “Таким совершенным артефактом является, конечно, только понимание или интеллектуальная, художественная сущность - произведение” (стр.415). А несовершенные артефакты (эмбриональные душевные состояния) могут выражаться “в наших восклицаниях восторга, в нашей мании бесконечно поглощать произведения искусства” (стр.414).
Изменение предмета, олицетворяющего желание, без переключение (сохранения) связанных элементов своего сознания может принять форму дурной повторяемости. “Один раз пошел на концерт, второй, третий раз, ахнул один раз, второй, третий. Именно эта форма, согласно Прусту, и рождает внутри себя ту смерть, которая есть злобная неудовлетворенность” (стр.415). Здесь не хватает извлечения опыта - дискретного акта. Получается - стерильный “холостяк искусства”.
В дурной повторяемости не хватает не извлечения опыта, а принятия решения, выбора действия. Может быть, не было соответствующей проблемы в жизни потребителя, или его требования к качеству решения оказались завышенными, или условия менялись слишком быстро.
Пруст говорит, что старых дев и холостяков искусства мог бы излечить лишь труд - извлечение смысла. “В отличие от обжорства художественными наслаждениями или концертами, или книгами” (стр.416).
Именно в несовершенной форме реализуемый неделимый пафос порождает недоразумения между людьми, непонимание, вражду, ненависть, борьбу и так далее. Носители этого пафоса - “этот род людей..., от которых несет их достоинствами..., не получает свою долю удовлетворения..., хотя их труд по-своему трогателен, так как он является первым, еще бесформенным опытом потребности перейти от меняющегося предмета интеллектуального наслаждения к его постоянному органу” (стр.416).
Не всегда несовершенные формы удовлетворения можно назвать трогательными. Например: “трогательная” забота нацистов о благе человечества, “трогательная” забота коммунистов о идеологическом здоровье народа.
Переход от меняющегося или сменяющегося предмета интеллектуального удовольствия к его постоянному органу (смыслу) должен дать ”возможность жить внутри бесконечности чувств, испытывать их снова и снова” (стр.416) без энтропии. Найденный постоянный орган (смысл) наслаждения “никогда не исчерпывается своим удовлетворением и воспроизводит условия того, чтобы страсть, желание или волнение вновь вспыхивали в человеческой душе. ... Этот орган и есть завершенная, раз и навсегда извлеченная форма. Если она извлечена, тогда я свободен и не завишу от временного распада своих собственных чувств и их интенсивности, когда последние определяются исключительно раздражимостью и порогом чувствительности моего психического аппарата” (стр.417).
Есть плата за постижение смысла: “Поскольку ничто не может длиться, если не становится общим, и если дух умирает самому себе, то нужно примириться с идеей, что даже существа, которые были самыми дорогими для писателя, в конечном итоге сыграли роль лишь позирующих моделей, подобно тому, как это происходит у художников” (стр.418).
О писательском долге, состоящем по его мнению в том, чтобы углубиться в самого себя, писать не для других, а только для себя, Пруст спорит с Ромен Ролланом. Углубиться в вечную часть впечатления, “выявить то вечное, что это впечатление содержит так же, как его содержит дыхание боярышника или любая другая вещь” (стр.419), стремиться увидеть до конца - вот что должен сделать писатель. А Ромен Роллан разоблачал художников, работающих в стиле искусства для искусства.
Впечатлением здесь названо нечто, отличающееся от сообщения (переданного фразой, запахом). Есть еще невыразимый (метафизический) элемент, который может стать явным лишь на мгновение. Можно успеть, а можно и не успеть понять, прийти к равновесию от обнаружившейся неустойчивости понимания, противоречия. Не успел - и стал пленником привычки, быстро наслаивающейся на впечатление. Оказался в фальшивом мире. С ложным пафосом, сила которого прямо пропорциональна глубине истинности и силе впечатления, так и не раскрытого. Образуется метафизическое апостериори, которое никакими новыми фактами не разрушить.
Метафизические апостериори - мгновенно образуются, они уникальны и индивидуальны, на них отпечаток инаковости (otherness). Характерны те, которые образованы впечатлениями юности. Метафизическое апостериори “поддерживает наши пафосы, посредством которых мы себя выделяем в мире и на которые нарастает наше самодовольство, наша возвышенность: о, какой я умный, как я хорошо все понимаю, а все вокруг глупые, злые и так далее” (стр.421). Что и подкрепляется простейшими психологическими механизмами - привычки и надежды, страха и лени.
Страх и лень - это отсутствие силы в ницшевском смысле слова. “В мире многие вещи не длятся сами собою, если они не питаются нашим возрождающимся усилием” (стр.421). ММ говорит, что неправильно переведено название книги Ницше: должно быть не “Воля к власти”, а “Воля к силе”. “Так как это тема того, что кроме содержания мысли есть еще сила мысли” (стр.421).
Страх и лень могут означать неспособность (неготовность) выделить достаточные мыслительные ресурсы на конкретную проблему, или недостаток свободных материальных ресурсов для инвестирования, что делает бессмысленным выбор действия, или завышенный уровень требований к качеству выбора действия, или слишком быстрое изменение условий.
“Фактически в этом мире уже определены точки интенсивностей наших чувств, перед лицом которых мы будем находиться в состоянии волнения или в состоянии интенсивного переживания, которое само по себе есть ценность и необходимая потребность нашей души. Душа, полная чувств, - сама по себе есть ценность. Но за это надо платить. И плата определена тем метафизическим апостериори, которое случилось” (стр.422, стр.423).
Душа, полная чувств, наполнена сложной картиной мира. этот человек выбирает свое поведение с учетом множества отношений. Таков смысл этого идеала.
Однажды у Марселя хватило душевных сил отказаться от романа с Жильбертой, выбрав вместо нее внутреннюю духовную жизнь, чтение книг и так далее. Время разрушило метафизическое апостериори, включающее фигуру Жильберты. Переключение не произошло, и часть его души умерла. “Это время меня состарило” (стр.423). Теперь Марсель колеблется между желанием присутствия Альбертины, чудовищной потребностью в ее присутствии и пустотой - в присутствии Альбертины и мечтаниями о том, чтобы ее не было. Он не может преодолеть новое сложившееся метафизическое апостериори и живет надеждой, что Альбертина станет другой и перестанет ему изменять. Нет сил.
“Есть сыны природы, а есть сыны света. Сын природы тот, кто живет в режиме дурных повторений, надежды, удваивающей мир и никогда не признающей, что мир один - hic et nunc, что все происходит здесь и сейчас. Если не извлек сейчас, то уже никогда не извлечется. И есть сыны света или сыны труда. Труда углубления” (стр.424). В Евангелии сказано: верьте в свет, да будете сынами света. Успевайте понять, пока свет с вами.
Наша жизнь едина и неделима. Поэтому разные аспекты рассмотрения процессов сознания оказываются связанными, имеют выход в социальную проблематику.
“Часто под опытом, под испытанием мира мы понимаем содержание этого испытания. ... Допустим, с нами случилась война и мы якобы ее пережили. Законы же, которые я пытаюсь выявить на материале Пруста, говорят о том, что мы должны при этом различать две вещи. Во-первых, содержание опыта, о котором мы знаем после его описания. И во-вторых, сам факт извлечения содержания. Лишь когда есть это второе - есть в целом переживание опыта. Извлечение есть особый, дополнительный акт, не совпадающий с условиями содержания, которое извлекается” (стр.424, чтр.425).
“Еще греки считали, что самая страшная беда, какая может случиться с человеком, который провинился, состоит в том, что он не будет вовремя наказан” (стр.425).
“Конечно, война это трагедия, гибель десятков миллионов людей. Но в действительности нас постигло худшее несчастье. Мы не наказаны войной. Не наказаны в том смысле, что не извлекли из нее никакого смысла и никакого опыта. А неизвлеченность опыта означает, что он будет повторяться как в дурном сне, снова и снова” (стр.425).
Да мы и не знали подлинное лицо войны. Соотношение потерь - ключ к пониманию. Героизация, все заслоняющая фигура Победы - плохие учителя.
БИГЛОВ Ю.Ш. КОНСПЕКТ ЛЕКЦИЙ О ПРУСТЕ МЕРАБА МАМАРДАШВИЛИ
С ЗАМЕТКАМИ ЧИТАТЕЛЯ, ИСПОВЕДУЮЩЕГО
ДЕЯТЕЛЬНЫЙ ПЕССИМИЗМ г.Белгород, 2000г.
